За неимением лучших новостей в России их регулярно замещают другие — о задержаниях и арестах, о протестах, приговорах и их обжалованиях.
Лето, действительно, началось очень жарко. В начале июня Следственный комитет возбудил уголовное дело о создании преступного сообщества и неуплате налогов на сумму 320 млн рублей на «Тольяттиазоте», в результате чего арестован глава «Тольяттихимбанка» Александр Попов. 6 июня был задержан журналист Иван Голунов, обвиненный в хранении и подготовке к сбыту наркотиков. 10 июня стало известно, что Следственный комитет совместно с ФСБ задержали бывшего главу СК по Волгоградской области генерал-лейтенанта Михаила Музраева по делу — ни много, ни мало — о покушении на губернатора. Перечисленные задержания и аресты сближает не только хронология.
Журналист и фокусники в погонах
Про то, что арест Ивана Голунова больше похож на его незаконное преследование за профессиональную деятельность, а наркотик подложили ему сами полицейские, сказано было не один раз и многими людьми — самых разных профессий. Общественный деятель, основатель движения автомобилистов «Синие ведерки» Петр Шкуматов констатировал: «Борьба с последствиями — это борьба с ветряными мельницами. Бороться надо с исходным посылом — с абсурдными и античеловеческими наказаниями за пакетик чего-то запрещенного, который, еще не факт, что ваш. Я уверен, что Голунова отпустят. Но никто не спасет те сотни тысяч, которые уже сидят. И те миллионы, которые будут сидеть, просто еще не знают об этом и не верят в это. А зря. Колокол всегда звонит по тебе».
Только в 2018 году в российские суды общей юрисдикции поступило более 90 тысяч дел, связанных с незаконными действиями с наркотическими веществами и психотропными веществами (ст.228-234.1 УПК). По 87 тысячам из них был вынесен приговор. «Наркотическая глава» УПК обеспечила третье место, «дыша в спину» серебряному призёру — 100 тысячам дел, связанных с нарушениями правил безопасности движения и эксплуатации транспорта. Заметим, что по самой «урожайной» ст. 158 («Кража») — абсолютный лидер, почти 215 тысяч поступивших дел — приговор вынесли лишь по 148 тысячам. Кражу надо доказать. Для обнаружения крошечного, почти невесомого пакетика достаточно банальной ловкости рук. Если фокусники нашли у вас одну «дозу» — это до трех лет лишения свободы. Больше — согласно удивительной практике и «логике» беспристрастного российского правосудия это приравнивается к покушению на сбыт, тянущему за собой двузначный срок.
Дело по заказу
Арест журналиста полицейские «иллюстрировали» выложенными на официальном сайте фотографиями — колба, зловеще выглядящий агрегат, порошок, деньги (конечно, — куда же без них). Правда, очень быстро оказалось, что эти снимки сделаны вовсе не в квартире задержанного, а в какой-то подпольной нарколаборатории.
Тольяттинский арест тоже сопровождался официальной информацией. По версии следствия, в 2002—2004 годах более десяти топ-менеджеров «Тольяттиазота» вошли в состав созданного в 1997 году преступного сообщества, возглавляемого Владимиром Махлаем. Какие ощущения должна вызывать фраза «Группа систематически завладевала имуществом ОАО «Тольяттиазот» и других владельцев и уклонялась от уплаты налогов в особо крупном размере»? Зачем управленцам предприятия «завладевать» тем, чем они и так вполне легально управляют? Правильно — ощущение, мягко говоря, недоверия. Ни к какому правосудию все происходящее отношения не имеет: следственно-судебный аппарат активно участвует в конфликте акционеров — «Уралхим», которому принадлежит 10% «Тольяттиазота», де-факто блокирует работу предприятия, засыпая его исками. Причем в отношении «Тольяттиазота» в 2012 году Следственным управлением СКР по Самарской области уже было возбуждено уголовное дело по признакам мошенничества (часть 4 статьи 159 УК РФ) на сумму более $550 млн.
Да, вот еще и Следственный комитет Волгоградской области… Какие чувства у стороннего наблюдателя должна вызвать фраза: «Возглавлявший семь лет управление СК по Волгоградской области генерал-лейтенант Михаил Музраев задержан по делу о покушении на губернатора». Высокий профессионал, да? «Что-то они не поделили» — будет, видимо, самый правильный ответ. Ну, то есть опять — про свершение правосудия.
Машина «выборочного» правосудия
В конце февраля председатель Совета судей РФ Виктор Момотов выразил мнение, что в России назрела необходимость ввести ответственность за «скандализацию» правосудия, неуважение к суду. Этой юридической новеллой он поделился не где-нибудь, а на заседании клуба им. Д. Н. Замятнина (министра юстиции России времен судебной реформы 1864 года). Неуважение к суду, сказал он, «это публичные действия или опубликованная информация, цель которых — поставить судью в состояние презрения, смущения или чтобы принизить его авторитет, тем самым повлияв на его решение, вызвав общественную реакцию. Это такие действия, которые направлены на подрыв доверия общества к процессу отправления правосудия».
Надо полагать, что судья опоздал со своей инициативой: недоверие к самому институту следственно-судебных органов сейчас таково, что восстановить его будет крайне непросто, даже если вдруг все замолчат. Но вообще-то причина дискредитации вовсе не в журналистах и социальных сетях: сами следователи и судьи наилучшим образом справляются с задачей разрушения доверия — своими действиями. Все упомянутые аресты и задержания сближает одно — недоверие к правомерности действий «компетентных» органов и их мотивам.
«В современном обществе есть одна-единственная вещь, которая еще более отвратительна, чем преступление — машина репрессивного, выборочного «правосудия», — написала в своем эссе «Человеческая индивидуальность» французский философ Симона Вейл еще в 1950 году. Этот тезис крайне актуален в России 2019 года.
Федор Трусов, управляющий партнер адвокатского бюро Москвы «Соколов, Трусов и партнеры».
Источник — «Новые известия»
Источник:
