Выпускники испытывают сильнейший стресс во время сдачи школьных экзаменов, и это, к сожалению, уже медицинский факт. Последние два года учебы старшеклассников не столько учат, сколько натаскивают на предстоящее испытание. Систему вводили для реализации равных возможностей, но по факту получается, что и риски для всех равны, поскольку результат не гарантирован даже отличникам.
Сергей Комков, президент Всероссийского фонда образования, доктор педагогических наук, доктор философских наук:
«Единый госэкзамен — это как игра в рулетку. Задания, которые составляют для тестов, порой бывают очень некорректными, и иногда сами разработчики не знают, как на них отвечать и как оценить ответы — мы уже много раз с этим сталкивались. Часто самый талантливый ребенок не понимает, как эти глупые задания выполнить. Поэтому школьник, который идет на экзамен, находится в тяжелейшей стрессовой ситуации: он не знает, что его ждет, независимо от уровня знаний.
В результате бывает так, что ребенок, прекрасно проучившийся 11 лет, пытается ответить на идиотское задание и получает неудовлетворительный балл. А другой ребенок, который ни черта, извиняюсь, за эти годы не делал, случайно угадывает ответ, получает высокий балл и незаслуженно оказывается на коне.
Такая система оценки знаний хороша для игроков, но совершенно недопустима для оценки знаний выпускников школы. Это очевидно для всех педагогов и специалистов, но почему-то не доходит до руководителей системы образования. Они не понимают, что совершают не просто ошибку, а преступление против подготовки подрастающего поколения нашей страны.
Никакому изменению или реформированию нынешняя система ЕГЭ не поддается. Ее надо полностью отменять, а итоговую аттестацию проводить в виде творческих заданий, в виде классических экзаменов, которые всегда были в системе российского и советского образования. Кроме того, следует ввести систему портфолио, чтобы учитывать все достижения (награды, дипломы, поощрения за участие в творческих конкурсах, олимпиадах, фестивалях и т. д.) хотя бы за курс старших классов.
Других вариантов выявить талантливых и способных детей нет. Тестами можно выявить только некоторые средние способности реагировать на какие-то сиюминутные задачи. Поэтому тестовая система итоговой оценки знаний приводит к резкому снижению всего уровня интеллектуального развития и всей системы образования в стране».
Дмитрий Быков, писатель, публицист, преподаватель:
«В принципе, ребенок всегда живет в стрессе, потому что жизнь любого ребенка — это непрерывное испытание. Жизнь взрослого гораздо проще в этом смысле — у нас шкура слоновая. А ребенок со всем сталкивается впервые, проблемы у него глобальные. Поэтому детство — это всегда пора стрессов.
Хотя питерский поэт Александр Кушнер написал одно из лучших своих стихотворений о том, что взрослым он бы многого не вынес из того, что выдерживал ребенком.
Жизнь состоит из стрессов, и если девочка с пороком сердца умерла во время экзамена, то это вопрос к ее родителям и к тем, кто ее допустил до это экзамена. Это эксцесс.
Реформа ЕГЭ, наверно, нужна. Но я ею не занимаюсь. Мое дело — учить детей, чтобы они знали литературу. А какая будет система реформ и какие там предложат варианты, я не знаю.
Я считаю, что школьник должен уметь связно и внятно рассуждать о литературе, а не ставить галочки в нужных пунктах. Я бы вернулся к сочинению и к устному русскому, но, думаю, что сейчас это уже невозможно».
Олег Смолин, 1-й зампред комитета Госдумы по образованию и науке, доктор философских наук:
«Сейчас в рамках ЕГЭ почти исчезли тестоподобные задания с выбором ответов. Раньше вероятность угадывания была 25% и, действительно, подобные истории случались на начальном этапе истории ЕГЭ. Сейчас тестоподобные задания почти убраны, но главная особенность ЕГЭ сохраняется. Это стандартизированный экзамен, который предполагает стандартно мыслящего ученика и, я бы сказал, неудобен для человека с незаурядными способностями.
Я напомню, как сдавал Александр Пушкин. Кто не помнит: он читал в присутствии Державина стихи, после чего Державин передал знамя первого поэта России Александру Пушкину.
Берусь утверждать, что с высокой вероятностью не сдали бы хорошо единый госэкзамен Эйнштейн и Менделеев, которые занимали далеко не первые места в своих классах. Особенно Эйнштейн. Причем считалось, что он слабоват как раз в физико-математических науках. Оказалось, что все ровно наоборот.
ЕГЭ предполагает применение равной мерки к неравным людям. Для человека с ярко выраженными способностями он неудобен. Это первое, но еще не все.
Кроме того, когда вводили ЕГЭ, нас уверяли, что это уведет из образования так называемый «человеческий фактор». Имелись в виду симпатии или антипатии учителя к ученику. На самом деле из образования, по крайне мере, гуманитарного, человеческий фактор вывести практически невозможно, потому что те или другие представления о гуманитарных науках закладываются в вопросы и предполагаемые ответы единого госэкзамена. Я не раз общался моими учениками, которые принимают ЕГЭ по истории и обществознанию, и не раз говорил: «Слушайте, вы же закончили истфак, вы знаете, что этот ответ неправильный… Они отвечали: «Ничего поделать не можем, у нас есть стандарт, по которому мы должны считать именно этот ответ правильным». Но в отличие от математики, где дважды два всегда четыре, в гуманитарных науках, кроме формальных дат и каких-то других позиций, почти нет вопросов, на которые разные исследователи не давали бы различных ответов. При устном экзамене выпускники могут проявить эрудицию, заявить, что они придерживаются той или иной точки зрения и ее обосновать. При стандартном экзамене это невозможно.
Стандартизированный экзамен, по крайней мере, в гуманитарных науках не формирует системного мышления, а формирует так называемое фрагментарное, или клиповое, мышление. Поэтому журналисты, которые начинают опрашивать молодых ребят на предмет знания, например, истории Великой Отечественной войны, или русской культуры, да и просто хронологии событий, обнаруживают удивительную кашу в головах. И не дети в этом виноваты. В этом виновата система подготовки к ЕГЭ, потому что, кроме знаний, ЕГЭ предполагает владение определенной технологией. Именно на эту технологию, прежде всего, натаскивают репетиторы, без участия которых экзамен редко бывает успешным».
Андрей Рудой, сопредседатель межрегионального профсоюза «Учитель»:
«ЕГЭ, конечно, нуждается в реформировании, несмотря на то что у него есть и очевидные преимущества. Скажем, детям из глубинки проще, чем раньше, поступить в столичные вузы или вузы крупных городов. И все же сама система настройки ЕГЭ поныне ущербна. Я, как человек, участвующий в проведении и организации ЕГЭ, сталкиваюсь с этим лично.
Во-первых, сами экзамены организованы как какой-то абсолютно дурацкий квест. Много формальностей, много ненужных нервов и для детей, и для учителей, которые выматываются на ЕГЭ не меньше, а местами даже и больше, чем ученики.
А самое главное — вот этот концлагерный порядок, который сейчас введен на ЕГЭ и очень сильно давит эмоционально и на детей, и на учителей — себя не оправдывает. У нас хотят пресечь все списывания с помощью металлоискателей и камер видеонаблюдения. Но все это разбивается об одну простую вещь — выход в туалет.
В одной пензенской школе на время ЕГЭ сняли двери с кабинок туалета. Но тут уже появляются вопросы этики. С одной стороны, вроде как упрощаешь, что называется, слежку и контроль за детьми, но, с другой стороны, возникают проблемы этического характера.
В результате оказывается сильное давление на психику детей, но оно в итоге себя не оправдывает, потому что вся эта система не справляется с теми задачами, которые она поставила.
Может быть, задачи совсем другие — отмыть деньги на те же самые камеры и металлоискатели. Ну, если это так, то тогда цель достигнута».
Дмитрий Ремизов
Источник:
